В середине II века город значительно расширяется и украшается новыми великолепными постройками. В 212 году, в период правления династии Северов, Пальмира официально становится римской провинцией и остаётся ею до 260 года. В этом году Оденат, называемый Великим, пальмирский вождь и государственный деятель, за победу над персидским монархом Шапуром получает от римского императора титул самодержца. Одновременно полную независимость получает Пальмира, вместе с окружающими её районами пустыни и находящимися там оазисами (так называемая Пальмирена). Князья, или как некоторые предпочитают, цари правили в Пальмире недолго. Честолюбивая царица Зиновия решила воспользоваться внутренними затруднениями Римской Империи для того, чтобы официально стать независимой от Рима, пытаясь расширить свою власть даже на некоторые другие подчинённые Риму провинции, прежде всего на Египет.

Вооружённое выступление войск Зиновии в начале 271 года, войск, состоящих главным образом из знаменитых отрядов пальмирских мегаристов, первоначально развивается весьма успешно. Неизвестно, какой оборот приняли бы события, если бы во главе Империи не стоял в это время молодой и талантливый полководец, предводитель конницы Аврелиан, провозглашённый в 270 году императором легионами, временно стоящими в иллирийском Сирмиуме. Осенью 272 года т.е. спустя почти два года после вооруженного восстания Зиновии против Рима Пальмира была взята войсками Аврелиана, который лично руководил осадой города. Какова была судьба образованной и честолюбивой царицы, славившейся также своей красотой? Согласно данным из некоторых источников она как некогда Клеопатра — если бы не покончила жизнь самоубийством после поражения, нанесенного Антонию легионами Октавиана Августа — должна была придать блеск триумфу Аврелиана в Риме. Согласно другим источникам Зиновия погибла в загадочных обстоятельствах после захвата Пальмиры римлянами.

Осада Пальмиры, а затем вторичный захват города после восстания, поднятого жителями Пальмиры в 273 году, привели к серьёзным разрушениям города. Сама Зиновия — для расширения и укрепления фортификаций приказала разобрать некоторые гробницы и использовать их блоки для укрепления стен города; часть гробниц, расположенных в непосредственной близости Пальмиры, была разрушена солдатами Аврелиана, стоящими под стенами города. Генеральная реконструкция некоторых кварталов и отдельных зданий Пальмиры была начата на рубеже III и IV вв. при императоре Диоклетияне [Диоклетиане]. При строительстве новых зданий и частичном восстановлении старых использовались в это время каменные блоки и надгробия из некрополей, окружающих Пальмиру. Как мы видим — потеря независимости, разгром войск королевы Зиновии и взятие города Аврелианом отнюдь не стали окончательной катастрофой ни для жителей Пальмиры, ни для развития городского строительства.

В византийское время Пальмира, также как и вся Восточная Империя переживает периоды расцвета и упадка. В период правления Аркадия, около 400 года, Пальмира вновь приобретает некоторое значение как место пребывания легиона, а спустя 150 лет, при Юстиниане, производится частичная реставрация крепостных стен, построенных при Зиновии. В это же время в городе строится одна из христианских базилик. Товарообмен с востоком однако прекращается, что приводит к экономическому упадку Пальмиры и её постепенному обезлюдению.

В 634 году Пальмира сдаётся без сопротивления войскам Халеда ибн-ал-Валида, одного из военачальников первого халифа Абу Бекра. Арабские завоеватели, культуре которых была совершенно чужда тяготевшая к римской архитектура Пальмиры, приспосабливают городские постройки, колоннады и храмы для оборонных и собственных утилитарных целей. Так например, при Сельджуках, перестраивается в цитадель (1132-33) великолепный комплекс святилища Бела. Целла этого храма, являвшаяся в византийское время местом христианского культа, была превращена в мечеть.

Что нам известно ещё о дальнейшей судьбе Пальмиры? Её немногочисленное население лишенное возможности поддерживать сношения с Западом, влачит жалкое существование в оазисе, используя каменные блоки постепенно разрушающихся храмов и колоннад для строительства своих скромных жилых домов. Когда в 1192 году испанский раввин Вениамин из Туделы дошёл до Пальмиры, он насчитал там только 2000 своих единоверцев. Можно представить себе, что Пальмира, разрушенная в раннем средневековье землетрясениями, засыпаемая песком во время частых здесь песчаных бурь, становилась постепенно всё более безлюдной, а оставшиеся на её территории жители теснились около тех античных зданий, которые устояли против многочисленных катаклизмов. Сохранилось в частности святилище Бела, на территории которого выросла арабская деревенька, а также находящаяся в другом конце города постройка называемая ныне Храмом знамён. Великолепные колоннады и расположенные вдоль них когда-то богатые, теперь опустевшие лавки купцов постепенно покрывались слоями песка и обломков.

Руины Пальмиры были открыты в начале XVII века итальянским путешественником Пьетро делла Валле (1616-25). Несколько лет спустя Пальмиру посещает Жан-Батист Таверье (1630). Около 1678 года сюда приезжает группа английских купцов из Алеппо, которая была взята в плен бедуинами, потребовавшими выкуп за захваченных пленников. Спустя 13 лет вместе с именно этими купцами прибыл в Пальмиру английский пастор Галифакс. Он первым скопировал три пальмирских надписи, однако прочесть пальмирское письмо ему не удалось. Это было сделано лишь в 1753 году знаменитым французским учёным Ж.Ж. Бартелеми и англичанином Дж. Свинтоном.

Пальмирское письмо схоже с арамейским, происходящим, как известно, от финикийского, которое сложилось примерно в X веке до н.э. Не следует забывать, что жители Пальмиры вели летоисчисление согласно так называемой эре Селевкидов, начинающейся 1 октября 312 года до н.э. Для того чтобы определить дату применительно к нашей хронологии следует отнять 311 или 312 от каждой даты, встречаемой в пальмирских надписях. Пальмирское письмо, которое мы знаем только по надписям на камнях и стенах (графитто) имеет две разновидности: так называемый курсив и классическое письмо. В Пальмире можно однако встретить также надписи, составлявшиеся на других языках, например на греческом и изредка на латинском.

Пальмирцы были семитами, а их язык принадлежал к семитской группе; много слов употребляемых до ныне в арабском языке можно обнаружить в пальмирском диалекте. Основой для первых лингвистических исследований пальмирского диалекта послужили транскрипции текстов, опубликованные участниками английской археологической экспедиции Г. Доукинсом и Р. Вудом в 1753 году. В то время не могло быть и речи о археологических раскопках, тем не менее измерения, произведённые этой экспедицией, а также гравюры, изображающие руины Пальмиры, впервые открыли для науки покинутую столицу пустынного царства.

Постепенно Пальмиру всё чаще и чаще начинают посещать путешественники-исследователи описывающие затем её руины в своих мемуарах и дневниках: в 1787 году Пальмиру посещает Вольней, а в 1853 году М. де Вогюе. В 1861 году Уоддингтон копирует выше ста пальмирских текстов, опубликованных позднее М. де Вогюе. В это время в Пальмиру приезжали и поляки — достаточно упомянуть здесь знаменитого эмира Вацлава Жевуского.

Систематические научные археологические исследования Пальмиры начинаются лишь в XX веке. Эти исследования были начаты Русским археологическим институтом в Константинополе, который в 1900 году направляет в Пальмиру специальную экспедицию под научным руководством археологов Ф.Ю. Успенского, Б.В. Фармаковского и П.К. Коковцева. Результаты этих исследований печатались в Ежегоднике Института уже начиная с 1902 года.

С 1902 по 1917 год в районе Пальмиры работала немецкая археологическая экспедиция, возглавляемая Т. Вигандом, которая произвела различные обследования, сняла общие очертания плана города и примыкающих к нему некрополей, сделала измерения и снимки, опубликованные позднее в двухтомном научном труде (Берлин 1932), имеющем и по сей день важное значение для археологов. До сих пор употребляется, например, предложенная Вигандом нумерация гробниц пальмирских некрополей.

После первой мировой войны Пальмира становится одной из наиболее актуальных и привлекательных проблем для археологов. Её архитектура и искусство являются своего рода художественным феноменом в культуре Римской империи, а открытые в результате археологических раскопок памятники и надписи — бесценными историческими документами. Именно в Пальмире впервые за всю историю произошло мирное смешение культурных ценностей Востока с идеологией Запада. В результате этого сложилась новая, поражающая своим богатством и блеском культура, которая не будучи ни восточной, ни западной, принадлежит в сущности к ним обеим. Пальмирская религия, например, это конгломерат разных культов древнего Востока смешанных с элементами западных религий, а именно греческой и римской. Бел и Баальшамин, главные божества Пальмиры, имеют много общего с Зевсом, а богиня Аллат — с Афиной. Фигуры на пальмирских скульптурах одеты в восточные, парфянские одеяния, а их глаза очерчены по образцу ассирийских скульптурных изображений. Зато композиция, а прежде всего декоративные элементы восходят к традиционной орнаментике, типичной для греческого и римского искусства. Колонны с кронштейнами для статуй, изображавших знатных жителей Пальмиры, увенчаны коринфскими капителями, почти не отличающимися от тех, которые стоят на форум Романум в Риме.

Итак нет ничего удивительного в том, что не только размах и монументальность руин этого города, но и его исключительное место в античной средиземноморской цивилизации вызвали необычайно живой интерес исследователей к проблематике Пальмиры. В Пальмире вели исследования наиболее выдающиеся археологи, знатоки средиземноморских классических культур. Систематические исследования были начаты в первых годах нашего столетия русскими и немецкими учёными, после первой мировой войны ведущая роль принадлежала уже французским археологам (Г. Сейриг, Ж. Кантино, Р. Ами, Ж. Старки, Д. Шлюмберже, Э. Билль и другие). Здесь работали также учёные и других национальностей. Среди них следует назвать фамилию датчанина Г. Ингхольта — профессора Университета в Яле (США), который первым предложил классификацию пальмирской скульптуры. Основанные в это время два важных археологических научных журнала «Syria» и «Berytus» были посвящены главным образом исследованиям Пальмиры. После второй мировой войны культура Пальмиры продолжает вызывать живой интерес учёных. Независимо от экспедиций крупных иностранных научных учреждений в районе Пальмиры начинают вести свои исследования сирийские учёные (С. Абдул-Хак, А. Бунни). С 1954 по 1956 год в Пальмире работает швейцарская археологическая экспедиция (П. Коллар), а с 1957 года здесь непрерывно ведутся польские археологические изыскания (К. Михаловский).

Пальмира расположена на расстоянии 230 км от Дамаска, в середине караванного пути между древней Эмессой (нынешний Хомс) и местностью Абу-Кемаль над Евфратом. Сегодня из Хомса в Пальмиру ведёт асфальтированное шоссе и расстояние между ними можно проехать на автомобиле почти за два часа. Сперва мы въезжаем в «город мёртвых», поскольку с юга Пальмиру окружают её наиболее древние некрополи с характерными башнеобразными гробницами. В течение последних 50 лет, т.е. начиная с того времени когда Пальмира стала центром систематических археологических исследований, археологи открыли на территории её погребений три типа гробниц. Наиболее древние, относящиеся ещё к эллинистической эпохе, имеют вид высоких башен. Первоначально они строились из больших неправильной формы глыб известняка, напоминающих греческую, архаическую кладку. С течением времени кладка становится всё более регулярной и во второй половине I века имеет уже вид типичного для римской архитектуры «opus quadratum». Наиболее интересным является западный некрополь, так называемая Долина гробниц, через которую проходила дорога из Эмессы в Пальмиру. Здесь находятся лучше всего сохранившиеся надгробные башни, среди которых следует отметить прежде всего шестиэтажную гробницу Ямлиха, построенную в 83 году, а также расположенную на запад от неё также многоэтажную гробницу Элахбела, сооружённую в 103 году. Вход в эти гробницы имел форму монументальных ворот, обычно с карнизом или стелами, на которых помещались надписи с именем усопшего. По лестнице можно было подняться на отдельные этажи-площадки, где в стенах размещались «cubicula» с останками умерших. Некоторые башни могли поместить до 400 скелетов. Cubicula, расположенные обычно по четыре друг над другом, закрывались плитами со скульптурным изображением умершего. Эти гробницы принадлежали богатым семьям Пальмиры; случалось часто, что обедневшие семьи были вынуждены продавать свои гробницы. Вторым типом гробниц были также наземные постройки, имеющие вид домов с атрием посередине; вокруг атрия помещались, также как на площадках башен, отдельные cubicula. Однако чаще всего встречаются в Пальмире гробницы третьего типа: высеченные в рыхлых скалах подземные коридоры, имеющие в плане форму креста или буквы Т. Это так называемые гипогеи, где также по обеим сторонам подземных камер располагались вырубленные в скале cubicula. Отдельные cubicula отделялись друг от друга терракотовыми плитами, на которых покоились останки. Этот тип гробниц распространился в Пальмире в первой половине II века. В западном некрополе наиболее известными являются гробницы Больбарака (139 год), Нурбела (134-135 год), Саламаллата (147), Ярхаи (108 год) и открытая в 1958 году нашей археологической экспедицией гробница Забды, построенная в середине II века. В юго-восточном некрополе особого внимания заслуживает гипогей Атенатана (96 год), расширенный в 299 году, а прежде всего относящаяся к 140 году гробница «Трёх братьев», украшенная замечательной стенной росписью. В северном некрополе реставрирована гробница Марона, построенная в 236 году в форме дома. В последнее время сирийский Департамент археологии отреставрировал в юго-восточном некрополе несколько подземных гробниц, случайно открытых при прокладке нефтепровода, ведущего из Ирака через Сирийскую пустыню к портам Средиземного моря.

В результате археологических изысканий, проводимых в последнее время в Долине гробниц, нам удалось сделать открытие, имеющее решающее значение для археологии Пальмиры. Мы пытались исследовать систему, которая должна была лежать в основе планировки подземных кладбищ, поскольку в связи с непрочностью рыхлой породы скал жители древней Пальмиры не могли вырубать свои погребения слишком близко друг от друга. Ритуалы, связанные с погребением и культом умерших, совершаемые специальными похоронными обществами, также требовали доступа к отдельным подземельям, в которые вели лестницы или проходы, вырубленные в скале. Предыдущие поиски погребений ограничивались в основном исследованием верхнего слоя, поскольку гробницы были засыпаны пустынным песком, оседавшим над лестничными клетками довольно специфическим образом, в виде небольших возвышений. Такая система исследований носила однако довольно случайный характер. В результате двухлетних изысканий нам удалось расшифровать пальмирскую систему планировки подземных гипогеев, а одновременно совершить ещё одно гораздо более важное открытие.

Нам удалось установить, что наиболее древние башни, построенные в начале I века н.э., не являлись самостоятельными гробницами. Они были своего рода надгробными памятниками, возведёнными над расположенными под ними гипогеями: главная лестница башни, находившаяся напротив входа, вела в подземелья, а боковая лестничная клетка только вверх. В дальнейшем оказалось что скульптурное убранство этих подземелий относится к началу I века, в то время как портреты умерших, находящиеся на этажах башни, выполнены в стиле, характерном для пальмирской скульптуры середины II века. Это последнее находит своё подтверждение в обнаруженных фрагментах надписей. Таким образом можно заключить, что сначала погребения производились только в подземной части, и лишь тогда, когда она была заполнена, умерших начинали хоронить в самой башне. Это открытие имеет принципиальное значение для классификации и эволюции типа погребений в древней Пальмире. Из открытого нами четвёртого типа гробниц в виде «башни-гипогея» во второй половине I века возникли два самостоятельных типа гробниц — башня а затем гипогей, который начиная с середины II века стал в основном единственной формой пальмирской усыпальницы. Этот тип сохранился до конца существования Пальмиры как независимого города т.е. до третьей четверти III века.

Скульптурное убранство, орнаментика богато украшенных каменных ворот, фигурные композиции, изображающие умершего в окружении его семьи, сцены так называемого погребального пиршества, портреты умерших, изображаемых с диадемами, серьгами и богатыми ожерельями свидетельствуют о том, что все гробницы Пальмиры принадлежали богатым людям, жрецам, городским чиновникам, военачальникам, зажиточным купцам, владельцам караванов и т.п. Где же хоронилась городская беднота? Неужели все жители Пальмиры были богатыми так, как жители нынешнего Кувейта? Наверно нет. Бедных хоронили в могилах, выкопанных в пустыне, над которыми иногда ставили каменные стелы со скромным рельефом и надписью.

До сих пор не открыты ещё большие кладбища так называемого простонародья, не открыты также более поздние некрополи, как например некрополи византийского и арабского времени. Можно догадываться что позже жители Пальмиры хоронили умерших в старых, заброшенных или даже в частично разрушенных гробницах, пострадавших например, во время осады Пальмиры войсками Аврелиана. Тем не менее, исследуя пальмирские некрополи, можно угадать судьбу некоторых родов, неожиданно попавших в такие денежные затруднения и настолько обедневших, что они уже не могли закончить начатого строительства своих «вечных домов». В Долине гробниц мы несколько раз могли убедиться в том, что с размахом начатые гробницы с широкими лестницами заканчивались маленьким подземным помещением, а построенные ранее подземные коридоры оставались часто неоконченными. Интересно, что все эти гробницы строились в 40-х годах II века, непосредственно после выхода нового закона о взимании пошлин, т.е. упомянутого выше «пальмирского тарифа». Можно догадываться, что изданный закон, несомненно очень выгодный для менее зажиточных жителей города, мог привести некоторые купеческие семьи к полному финансовому краху.

Изучение пальмирской надгробной скульптуры открывает большие возможности перед каждым исследователем. К древнейшим её памятникам, выполнявшимся в основном из мягкого, белого известняка (так называемый архаический период Пальмиры), принадлежат портретные головы, а прежде всего небольшие стелы с фигурными изображениями. Начиная со второй половины I века в скульптуре преобладает твёрдый известняк. На основе некоторых иконографических деталей (причёсок, характера драгоценных украшений на портретах женщин), а также на основе анализа формы (складок одежды или трактовки волос) можно различить три этапа развития этой скульптуры. Не следует забывать, что эффект пальмирской скульптуры подчёркивался богатой полихромией, следы которой сохранились до сих пор на некоторых памятниках.

Пока мы не покинули ещё район кладбищ, окружающих город, стоит обратить внимание на остатки римского водопровода, тянущегося с севера вдоль Долины гробниц. Этот акведук начинается в Абу фаварес, в западной части цепи холмов, окружающих Пальмиру.

В римское время (II — начало III вв.) поверхность, занимаемая городом, была намного больше, чем в середине III века. Царица Зиновия с целью укрепления оборонной системы города приказала окружить Пальмиру крепостными стенами, за пределами которых с юго-восточной стороны остался целый квартал города. С южной стороны новые фортификации тянулись вдоль ручья Вади-эль-Кубур.

В планировке Пальмиры бросается в глаза прежде всего излом главной магистрали города, так называемой Большой колоннады, от которой под прямым углом расходятся боковые улицы. Этот своеобразный излом оси Большой колоннады, включающей главную улицу шириной в 11 м и две боковые, проходящие под крытыми портиками шириной в 6 м, свидетельствует о том, что планировка города зависела от двух древнейших культовых центров: на юго-востоке от святилища Бела, на северо-западе от храма Аллат, где позже находился так называемый Лагерь Диоклетиана. Главная улица прокладывалась по-видимому постепенно по мере застройки города и в зависимости от существовавших уже в это время монументальных строений. Это предположение подтверждается впрочем надписями на отдельных колоннах и их кронштейнах, поддерживавших статуи знатных жителей Пальмиры. Эти надписи, содержащие точные даты, а также анализ архитектурного декора (например, капителей отдельных колонн и орнаментации кронштейнов) подтверждают, что город развивался именно так, как было сказано выше.

Большая колоннада т.е. главная магистраль города длиной в 1100 м, обрамлённая с обеих сторон купеческими лавками и другими торговыми помещениями, пересекающая центр города с северо-запада на юго-восток, была построена в основном во II веке н.э. Большинство колонн с коринфскими капителями имеет высоту 9,5 м и диаметр 0,95 м. Градостроители Пальмиры, умело используя перспективу, оказались в состоянии скрыть излом центральной оси улицы. Его скрывает монументальный тетрапилон — постройка характерная для архитектуры Сирии римского периода, представляющая собой колонные ворота с двумя расположенными под прямым углом проездами, установленные на перекрестке двух городских магистралей. Другой излом оси колоннады скрыт трапециевидной в плане двойной монументальной аркой с одним главным и двумя боковыми проходами, украшенными нишами. Над входами находятся двойные консоли, на одной из которых стояла некогда статуя Геродиана, сына упомянутого выше Одената. В 30-х годах нашего столетия французский архитектор Г. Ами произвёл весьма удачную реконструкцию этой богато украшенной арки, сооружённой около 220 года.

Наиболее монументальным памятником Пальмиры является святилище Бела. Оно состоит из большого квадратного двора (205×210 м), посредине которого находится храм. Двор, устроенный по древней семитической традиции на высоком основании (подии), вымощенный большими плитами, был обрамлён стеной, украшенной снаружи коринфскими пилястрами, а на южной, восточной и северной сторонах четырехугольными окнами с фронтонами. Вдоль стен внутри двора находились портики с плоскими перекрытиями, поддерживаемые двумя рядами коринфских колонн; исключение составляла западная сторона, находившаяся со стороны входа — расположенный вдоль неё более высокий портик имел только один ряд колонн, относящихся к середине II века. Остальные портики были построены в 80-120 гг., о чём свидетельствуют сохранившиеся надписи.

В стоящий на подии храмовый двор входом служили массивные ворота-пропилеи шириной в 35 м, перед которыми с наружной стороны находилась монументальная лестница. Эта часть была целиком перестроена в XII веке — арабы превратили пропилеи в укрепление, соорудив из стволов колонн античных зданий мощный полукруглый бастион. В юго-западном углу двора сохранилось ещё семь колонн портика, под которым находится пандус. Именно по нему жители Пальмиры вводили животных, приносимых в жертву. За пандусом, на стыке западного и северного портиков, видны ещё остатки каменной винтовой лестницы, ведущей на крыши портиков, окружающих двор. Как известно, весь двор и сам храм до 30-х годов нашего века были застроены домами арабского села. Перед самым храмом видно основание большого жертвенного алтаря, а на юг от него бассейн для священных омовений.

Целла храма, внутри которой до 1929 года находилась маленькая мечеть, является одной из самых примечательных и интересных построек древней Пальмиры. Она была заложена, как можно судить по сохранившимся надписям, 6 апреля 32 года в период правления Тиберия. Стоящее на подии прямоугольное в плане святилище состоит из целлы, окружённой высокими колоннами. Чаши капителей этого перистиля ныне производят впечатление, что они вообще не были окончены. В действительности однако эти капители, по образцу декора, характерного для коринфских колонн, были украшены некогда листьями аканфа, выполненными из бронзы. Исчезли не только эти чудесные бронзовые украшения. Также не сохранились и отлитые из бронзы статуи, возвышавшиеся когда-то на кронштейнах огромных колоннад. Они разделили судьбу всех выполненных из металла украшений и предметов обихода, переплавлявшихся арабами на оружие, арабами, которые исчерпав все доступные материалы, не поколебались выдалбливать отверстия в сохранившихся стенах храма и в стволах колонн в поисках металлических скреп, при помощи которых в римское время соединялись отдельные блоки при сооружении стен и столбов. Эта по-настоящему организованная разрушительная деятельность имеющая своей целью во что бы то ни стало добыть столь ценимый металл, нанесла руинам Пальмиры наиболее чувствительный ущерб. Вполне понятным становится таким образом распространённое среди археологов мнение, что в Пальмире не удастся найти ни одной бронзовой статуи, не говоря уже о золоте. Именно поэтому настоящей сенсацией стала находка, обнаруженная нами в 1960 году — сосуд с женскими украшениями и 27 золотыми солидами периода Фоки (602-610) и Ираклиев I и II (613-630).

Вернёмся однако к храму Бела. Монументальный вход с западной стороны украшал портал, богато декорированный растительным орнаментом в виде стилизованной ветки виноградной лозы. Этот тип орнамента наиболее характерен для архитектурной декорации Пальмиры. Сам вход не был расположен посредине стены, что было продиктовано стремлением создать как можно более обширное пространство для культовых церемоний перед северной нишей внутри целлы, где помещались статуи трёх главных божеств: Бела, Яргибола (солнечное божество) и Аглибола (лунное божество). В нише с южной стороны находилась по всей вероятности статуя Бела, которую во время процессий обносили вокруг святилища. Архитектура обеих ниш лишена органической связи с убранством целлы, а в декорации их фасадов сознательно подчёркнута стилистическая разнородность. Может быть мы имеем здесь дело с реминисценцией примитивной сирийской разновидности кивория, в котором хранился идол. Фасад южной ниши украшен полуколоннами, увенченными антаблементом. Плафон целлы декорирован изысканной геометрической орнаментацией. Фасад северной ниши по обеим сторонам обрамлён небольшими эдикулами с фронтонами, в которых помещались статуи богов. Чрезвычайно интересен плафон этой ниши, представляющий собой монолитную известняковую плиту, украшенную изображениями семи планет в окружении 12 знаков зодиака. По углам целлы находились винтовые лестницы, ведущие к помещениям над нишами. Не исключено, что они доходили до террасы плоской крыши, перекрывающей целлу, которая возвышалась над карнизами перистасиса. На крыше, где заканчивались лестницы, могли находиться небольшие башенки. Карниз перистасиса был окружён характерным для римских построек в Сирии аттиком, состоящим из так называемых мерлонов, из которых четыре были реконструированы in situ. Некоторые из декорированных блоков храма, ныне лежащие невдалеке от его входа, заслуживают особого внимания, как например рельеф, изображающий верблюда с киворием на спине и закрытых покрывалами шагающих женщин. На другом рельефе видны двое орантов в парфянских одеяниях и бог Малакбел в римском панцире. На следующем рельефе изображены три главных пальмирских божества.

Каждый пальмирский храм управлялся коллегией жрецов. Жрецы носили своеобразные головные уборы, так называемые модии, украшенные иногда для различия иерархии лавровым венком, сколотым спереди бронзовой застёжкой, которая иногда имела вид маленького бюста в медальоне. Жрецы устраивали ритуальные пиршества, начинавшиеся после церемонии жертвоприношений. Право участия в пиршестве давал жетон («тессера») из обожжённой глины, снабжённый как правило символом божества и соответствующей формулой. Каждый житель Пальмиры считал наивысшей честью участие в пиршествах, устраиваемых коллегией жрецов бога Бела.

Руины Пальмиры находятся на запад от святилища Бела. Следует упомянуть однако, что на восток от него, у подножия двора французские археологи обнаружили два больших дома, построенных в начале III века, которые в период правления Зиновии находились уже вне городских стен. Эти богатые дома были украшены замечательными мозаиками. Одна из них, изображающая Кассиопею, находится ныне в музее в Дамаске.

У входа в святилище Бела до сих пор видны остатки покинутой арабской деревни, жители которой переселились в более удобное место — посёлок, построенный севернее храма на месте первого римского лагеря относящегося ко II веку.

Из античных зданий, расположенных между святилищем Бела и так называемой триумфальной аркой, сохранились лишь остатки большой экседры. На четырёх могучих цоколях здесь стоят колонны высотой в 12 метров и диаметром до 1,30 м. Это здание следует по всей вероятности отнести ко времени восстановления города, производившегося при Диоклетиане, так как оно построено частично из блоков более ранних сооружений. Не исключено, что мы имеем здесь дело со своего рода нимфеем, т.е. городским фонтаном. Южнее триумфальной арки находятся остатки храма бога Набо, открытые несколько лет тому назад сирийскими археологами (А. Бунни). В середине двора, окружённого коринфским перистилем, находился стоящий на подии периптеральный храм (6×12 колонн).

Лучше всего сохранилась часть Большой колоннады, находящаяся между триумфальной аркой и тетрапилоном. С юга к ней примыкал театр, построенный в первой половине II века. Скена театра принадлежит к числу наиболее хорошо сохранившихся античных сооружений такого рода. Она была спланирована параллельно Большой колоннаде. Её длина — 48 метров, а ширина сценического подия — 10,5 м. Скена имеет три ниши в виде округлой экседры в середине и двух прямоугольных по бокам. Орхестра диаметром в 20 м, имеющая вид римского конистериона, выложена квадратными плитами. Помещение для зрителей, т.е. cavea с девятью рядами расположенных на подобие ступеней мест для зрителей и остатками десятого ряда, разделено на 11 частей, так называемых cunei. С левой и правой стороны сценического здания находились сводчатые входы, ведущие к орхестре. Сзади театр окружён полукруглым портиком, так называемым ambulacrum. На юго-запад от этого портика проходит неширокая улица, обрамлённая по обеим сторонам колоннами, которая вела к монументальным городским воротам с нишами. С наружной стороны ворот находятся небольшие помещения для стражи и два полукруглые бастиона. На запад от упомянутой улицы с колоннадой, ведущей к воротам, видны руины прямоугольного здания, примыкающего к агоре, с входом, расположенным так же как и один из входов на агору со стороны караванного пути. Это здание, назначение которого пока ещё неизвестно, было построено несомненно в то же самое время, что и агора. С южной стороны оно украшено портиком, через который вёл вход внутрь. Именно здесь, в крепостной стене, примыкающей к этому зданию, была обнаружена плита, со знаменитым пальмирским тарифом — чрезвычайно важный документ, содержащий надпись о новом порядке взимания пошлин, высеченную на греческом и арамейском языках 18 апреля 137 года.

Между театром, вышеупомянутым зданием и агорой находятся руины небольшой постройки, где заседал сенат Пальмиры. Рядом с Сенатом, с южной стороны возвышаются стены окружённой 4-мя портиками агоры. С северной стороны колонны портиков были украшены установленными на консолях статуями высших магистратов, с западной — военачальников, с южной владельцев караванов, а с восточной т.е. со стороны здания Сената — статуями сенаторов Пальмиры. Всего на агоре было по-видимому около 200 кронштейнов, так как некоторые из них помещались внутри портиков. Вход на агору находился у портика сенаторов. Главные ворота были украшены статуями членов семьи Септимия Севера, жена которого Юлия Домна, была дочерью высокопоставленного жреца из Эмессы (ныне Хомс).

Агора была сооружена по всей вероятности в середине I века, поскольку наиболее ранние надписи относятся к 76-81 гг. При Адриане был расширен внутренний портик, однако уже в период правления Зиновии она по-видимому была целиком разрушена, о чём свидетельствует использование некоторых колонн и каменных блоков из стен агоры при строительстве укреплений, возводившихся по приказу царицы.

На уровне агоры, рядом с Большой колоннадой находятся руины упомянутого выше тетрапилона, имеющего в плане форму квадрата со стороной в 18 м. На каждом из четырёх мощных пьедесталов стояли четыре гранитных колонны, которые поддерживали богато украшенный антаблемент. Между колоннами, на базах стояли статуи. В настоящее время это сооружение восстанавливается.

На юго-запад от тетрапилона находятся остатки портика, который тянулся к площади, находящейся к северу от агоры. Вторая улица вела на северо-восток к храму бога Баальшамина. Кроме Бела и двух других, упомянутых выше богов, Баальшамин был одним из наиболее почитаемых божеств в Пальмире. В настоящее время его трудно отличить от великого Бела, поскольку оба эти божества на греческих надписях отождествлялись с Зевсом. Во всяком случае Баальшамин был добрым божеством, а его атрибутами были и гром, приносящий долгожданный дождь, и пучок колосьев. Жители Пальмиры строили алтари и приносили жертвы не только Баальшамину, но также так называемому «безымянному богу», «тому, имя которого будет всегда благословенно». Этот анонимный бог также часто отождествляется с всемогущим Зевсом. Храм Баальшамина был построен в 130-131 годах, а его основатель некий Малько покрыл кроме того издержки, связанные с посещением Пальмиры императором Адрианом. Этот храм — римского типа с расширенной передней, которую поддерживают шесть колонн и с коринфскими пилястрами на внешней стороне стены. Он построен на месте храма, относящегося к середине I века. Стены целлы храма расчленены окнами, что совершенно чуждо классической архитектуре. В 1954-56 гг. швейцарская археологическая экспедиция (П. Коллар) установила, что храм находится в священном округе.

Часть города, расположенная восточнее улицы, ведущей от тетрапилона к заднему фасаду храма Баальшамина, является одним из наиболее сильно разрушенных кварталов древней Пальмиры. До настоящего времени в этой части города удалось расследовать лишь немного археологических комплексов. В нескольких десятках метров на восток от тетрапилона обращают внимание несколько более высоких колонн Большой колоннады. На предпоследней из них видны следы выломанного кронштейна, на котором стояла статуя царицы Зиновии, о чём свидетельствуют греческая и пальмирская надписи, высеченные на стволе колонны. Это позволяет заключить, что статуя ненавистной римлянам царицы была разрушена ними сразу же после взятия города. Слева от этой колонны находится другая с сохранившимся кронштейном. Высеченная на ней надпись на пальмирском языке свидетельствует, что здесь стояла статуя мужа Зиновии — Одената. Его статуя разделила судьбу остальных памятников, которые впоследствии были переплавлены на металл. Обе надписи относятся к 271 году: они были сделаны всего за год до взятия Пальмиры войсками Аврелиана.

Направимся теперь опять в направлении к храму Бела, следуя вдоль северной стороны колоннады. Мы найдём там небольшую экседру, своего рода нимфей, а немного дальше портик с четырьмя монолитными колоннами из порфира. Греческая надпись, находящаяся на одном из лежащих в портике блоков, несомненно являющимся частью этой постройки, упоминает Сосиана Гиерокла, губернатора Сирии в период правления Диоклетиана (284-305 г.), построившего в этом месте городские термы. Сирийские археологи в 1959-60 гг. открыли здесь центральный бассейн терм, окружённый колоннадой и ряд других помещений, в том числе крытый водопровод, снабжающий термы водой. В 100 метрах на северо-запад от этого здания находится источник питьевой воды.

Недалеко от терм, в северо-восточном направлении хорошо сохранилась часть крепостных стен, восстановленных при Юстиниане. Между стенами и термами возвышается высокая почётная колонна, одна из трёх такого рода сооружений, находящихся в Пальмире. Она была установлена в апреле 139 года. На её вершине находились портретные статуи знатных граждан Пальмиры — Ааилами и его отца.

В 200 метрах на север от этой колонны видны руины монументального квадратного в плане здания с внутренним двором. По всей вероятности это остатки воинских казарм. В 100 метрах от этого здания в крепостной стене находятся одни из городских ворот.

В городском квартале, расположенном на северо-запад от оси агоры, тетрапилона и храма Баальшамина хорошо прослеживается планировка сетки улиц, расходящихся под прямым углом от Большой колоннады, сетки, которая напоминает систему планировки эллинистических городов. В руинах раскопанных здесь домов заметны следы перистилей эллинистического типа. Отсутствует однако характерный для римских домов атриум. Над входом одного из домов обнаружена надпись на древнееврейском языке; возможно что мы имеем здесь дело с синагогой. В этом квартале сохранились также руины двух христианских базилик, построенных в V и VI веке частично из блоков других более ранних сооружений. В этих базиликах имеются тройные нефы, отделенные от апсид аркой; по бокам апсид находятся квадратные помещения, по всей вероятности баптистерий и ризница.

Перспективу северо-западной Большой колоннады, соединяющейся в этом месте с другой магистралью — Поперечной колоннадой замыкают руины большой гробницы III века, известной сегодня под названием Надгробного храма. По всей вероятности это здание первоначально находилось за пределами города и было включено в границы Пальмиры в период правления Зиновии, когда при ускоренном строительстве фортификаций в этом месте городские стены были передвинуты к северо-западу, чтобы использовать для оборонных целей ряд находящихся здесь надгробных построек типа гробница-дом. Так называемый Надгробный храм является одной из наиболее характерных руин Пальмиры. Над мощным нагромождением блоков, стен, архитравов и карнизов поднимается величественный портик с шестью колоннами, поддерживающими частично разрушенный фронтон. Поперечная колоннада, соединяющаяся в этом месте почти под прямым углом с Большой колоннадой, гораздо шире, но и намного короче этой последней — её длина достигает 230 м. Ширина собственно колоннады 22 м, а двух боковых крытых портиков, где раньше находились лавки купцов — 6 м. Эта колоннада проходит с северо-запада на северо-восток от овальной площади, расположенной у стены с воротами, называемыми ныне Дамасскими. На этой площади останавливались входящие в город караваны. На некоторых колоннах сохранились культовые надписи: большинство из них относится к началу II века. Благодаря этому мы могли установить, что Поперечная колоннада была построена раньше, чем Большая колоннада.

С северо-запада к Поперечной колоннаде примыкает западный квартал города, отделённый при Диоклетиане от описанной выше городской магистрали крепостной стеной, построенной на месте складов и лавок, находившихся в северо-западном портике этой колоннады. Западный квартал Пальмиры был перестроен под римский лагерь Сосианом Гиероклом, известным по надписи, сохранившейся на городских термах при колоннаде. Несомненно именно этот квартал принадлежит к старейшим районам Пальмиры, о чём свидетельствует и его пространственное решение и расположение вокруг главной оси, проходящей несколько вкось от Поперечной колоннады. Здесь обнаружен также ряд памятников, относящихся к древнейшему периоду развития города, как например последняя из трёх построенных в Пальмире почётных колонн. Сохранившаяся на ней надпись свидетельствует о том, что она была поставлена уже в 64 году н.э. В результате польских археологических изысканий, проводимых в этом районе начиная с 1959 года, были обнаружены руины городских домов с регулярной кладкой стен, построенных так же, как и самые ранние башенные гробницы, на рубеже I века до н.э. и I века н.э. Примерно в 90 м от так называемых Дамасских ворот, служащих входом с юга на Поперечную колоннаду, в стене, отделяющей эту улицу от римского лагеря, мы обнаружили Bopoтa Porta Praetoria, расположенные вкось от Поперечной колоннады; они имеют главный пролёт и два боковых. Их соорудили на месте старых ворот или арки, ведущей от Поперечной колоннады в западный квартал города. Перед тем, как мы начали вести здесь археологические раскопки, весь этот район был покрыт сплошными развалинами, среди которых между мощными каменными блоками возвышались отдельные колонны. Ежегодно мы открывали всё новые и новые архитектурные комплексы и памятники. Перед нашими глазами постепенно представал образ города, который постоянно перестраивался в течение многих веков. В I веке н.э. главным элементом этого западного квартала являлся по всей вероятности храм Аллат, вокруг которого находились жилые дома. Несомненно однако, что уже на рубеже I и II веков здесь постепенно велись градостроительные работы, в результате которых этот квартал, расположенный вблизи одних из главных ворот города, приобретал более презентабельный характер. От вышеупомянутых ворот к западу во II веке вела широкая магистраль, обрамлённая по обеим сторонам портиками. Она кончилась у вторых ворот, являющихся своего рода пропилеями. По лестнице можно было подняться на расположенную выше площадь, которая уже тогда была местом культовых церемоний: мы нашли здесь многочисленные алтари, посвящённые «Безымянному богу». Примерно посредине эта колоннада пересекалась другой колоннадой, вытянутой с юга на запад. При этой второй колоннаде находился по всей вероятности храм Аллат.

Монументальный градостроительный замысел этого квартала подсказал одному из французских исследователей (Д. Шлюмберже) мысль, что именно здесь находился дворец знаменитой царицы Зиновии, дворец, который не удалось найти до сих пор. Сегодня ещё нельзя сказать на эту тему последнее слово. Потребуется много лет пока польская археологическая экспедиция окончит исследования всего района, окружённого крепостными стенами. Но уже сейчас можно установить некоторые факты, связанные с перестройкой этого квартала под римский лагерь. Пересечение двух широких колоннад почти в середине квартала определило систему планировки, характерную для castra romana. Улица, ведущая от Трансверсальной колоннады, превратилась в Via Praetoria, а пересекающая её с севера на юг магистраль получила название Via Principalis. На пересечении этих улиц Сосиан Гиерокл приказал построить большие ворота, с двумя накрест расположенными проездами, так называемый тетрапилон, целиком раскопанный нами. Сооружение тетрапилона в пределах уже существующей колоннады продиктовало некоторые особенности планировки: его колонны были поставлены на линии существовавшей уже колоннады Via Praetoria, а поскольку поперечная колоннада тоже уже существовала, ряды её колонн оказались против интерколумния тетрапилона.

Сосиан Гиерокл приказал перестроить также существовавшие уже пропилеи, которые во II веке вели к площади с алтарями. Место прежней лестницы заняли новые более мощные ступени, а площадь превратилась в своего рода форум. С западной стороны ранее находилось здание, являвшееся архитектурной доминантой целого квартала, соответствующей в западной части города комплексу Бела на востоке. Пока мы не можем ещё определить ни характера, ни назначения этого сооружения. Ответить на вопрос, был ли это храм, дворец или какое-либо другое значительное городское здание, мы сможем в течение ближайших нескольких лет, так как наши археологические работы ведутся именно вокруг этого здания. Сегодня можно считать вполне установленным, что по приказу Сосиана Гиерокла это здание было в значительной степени перестроено и расширено, с этой целью в качестве строительного материала использовались блоки более ранних сооружений. Здание, поставленное на подии с восточной стороны, имело портик с 4-мя монолитными колоннами, покоившимися на мощных профилированных пьедесталах. К нему вела монументальная лестница с 16-ью ступенями, обрамляющая портик с трёх сторон. Также, как и во всех пальмирских воротах, построенных в период тетрархии, здесь имеются три отдельных входа, из которых центральный шире боковых. Входы обрамлялись необычайно богатой орнаментикой. Через портик можно было войти в большой поперечный зал длиной в 60,5 м и шириной в 12,2 м, в средней части вымощенный плитами, а далее, через богато украшенные ворота — в центральную целлу, над входом в которую была помещена знаменитая надпись, сообщающая имя Сосиана Гиерокла, устроителя Лагеря Диоклетиана. Внутренняя часть целлы была также выложена каменными плитами и завершена полукруглой апсидой, украшенной фронтонами с богатой скульптурной декорацией. Пол апсиды был выше пола целлы о [на] 0,90 м, благодаря чему она превращалась в своего рода трибуну. С юга к целле примыкала башня, в которой находилась винтовая лестница, ведущая на плоскую в этой части здания крышу. При раскопке упомянутого большого поперечного зала мы обнаружили много фрагментов черепицы, свидетельствующих о том, что этот зал был перекрыт покатой крышей. По сторонам целлы находилось по пять помещений, из которых угловые были несомненно достроены позже. Из поперечного зала в них вели четыре входа, расположенные направо и налево от входа в целлу. В каждом из них стояло по две колонны. Под зданием с запада на восток проходил водопровод с входным отверстием, расположенным вблизи западного угла здания и выходным в северной стене. Боковые помещения по обеим сторонам целлы многократно перестраивались в византийское время.

Предыдущие исследователи Пальмиры обычно называют это здание Храмом знамён. Его можно отнести однако лишь к средней части здания, в которой хранились боевые знамёна. Возможно что это здание являлось praetorium римского лагеря, при раскапывании площади мы нашли перед лестницей фундаменты двух больших пьедесталов, из которых один мог служить трибуной для главнокомандующего, обращающегося к войскам. Перед форумом по обеим сторонам площади мы обнаружили много помещений, по всей вероятности военных складов, а среди них помещения для санитарных целей.

Мы уже говорили о том, что при постройке крепостных стен царица Зиновия приказала использовать блоки других более ранних сооружений. Таким же образом поступал Диоклетиан. Не исключено, что часть стен, ныне датируемых периодом правления Зиновии, была возведена именно при этом императоре. Такая система добывания строительных материалов ещё чаще применялась римлянами в конце III века, не говоря уже о более позднем периоде, когда арабы строили свои дома из колонн, капителей и плафонов гробниц, богато украшенных скульптурой. Именно поэтому в раскопанных нами зданиях, а прежде всего в их фундаментах, мы обнаружили сотни скульптур и надписей из близлежащих некрополей, находящихся в Долине гробниц. Среди этих находок некоторые являются настоящими шедеврами и принадлежат к лучшим образцам среди известных нам памятников пальмирской скульптуры.

Удивительно своеобразное искусство Пальмиры, её монументальные руины производят неизгладимое впечатление на каждого, кто посещает этот пустынный город. Особую выразительность придаёт некоторым памятникам солнечное, а иногда и лунное освещение. Фрагмент богато украшенного архивольта или нагромождение мощных каменных глыб на месте когда-то существовавшего сооружения часто более ярко и убедительно говорят нам о прошлом величии этого города, чем научные труды и выводы. Именно поэтому даже образ Пальмиры, запечатлённый художником-фотографом, хотя и являющийся результатом его субъективного восприятия, несомненно даёт нам наглядное представление об этом единственном в своём роде феноменальном явлении в истории средиземноморской цивилизации.

Казимеж Михаловский. Пальмира, май 1967.