Областью распространения древнегреческой (эллинской)* (Слова «Греция» и «греки» вошли в употребление в римское время. Сами греки называли себя эллинами и свою страну — Элладой) культуры была не только Греция, т.е. южная часть Балканского полуострова. От Кипра на востоке до южной Италии и даже нынешних Франции и Испании на западе, от северного Причерноморья до побережья Африки были разбросаны по берегам Средиземноморского бассейна города и колонии эллинских племен. Однако основным районом, где сложилась эта великая культура, были берега Эгейского моря: восточное побережье Греции, крайняя западная оконечность Малой Азии и многочисленные острова между ними.

В развитии античной греческой архитектуры можно установить следующие основные периоды: а) эпоха зарождения эллинского зодчества (от XII до середины VIII в. до н. э.). Первые четыре с половиной века этого огромного периода часто именуются «гомеровской» эпохой, поскольку гомеровский эпос является главным и ценнейшим источником наших познаний о древнейшей культуре античной Греции. Это — время разложения родового строя и возникновения ранних классовых отношений, которые приводят в VIII-VII вв. до н. э. к формированию античного рабовладельческого государства. Эпос и дошедшие до нас памятники материальной культуры свидетельствуют, с одной стороны, о прочных и живучих традициях предшествующей эгейской культуры (см. соответствующий раздел в первом томе «Всеобщей истории архитектуры»), с другой — о зарождении новых и самобытных черт, характерных для дальнейшего развития греческой культуры.

Зарождение греческого зодчества относится к концу 2-го и началу 1-го тысячелетия до н. э. Это была заключительная стадия греческого «варварства», конец героической эпохи, поэтически отраженной в гомеровском эпосе, окончательные формы которого сложились, однако, лишь на рубеже IX и в VIII вв. до н. э., когда в недрах первобытнообщинного строя складывались элементы рабовладельческого общества. Уже в начале 1-го тысячелетия до н. э. примитивное экономическое и социальное равенство первобытнообщинного строя было безвозвратно утеряно. К концу рассматриваемого периода в греческом обществе явно наметились различные социальные группы, постепенно превращавшиеся в классы. Родовой строй не отвечал более изменившимся социально-экономическим отношениям, а с конца VIII и на протяжении VII в. до н. э. в наиболее развитых греческих общинах сложилось классовое рабовладельческое государство. Это характерный для античной Греции полис, или город-государство с республиканской формой правления. Господствующее положение в раннем полисе принадлежало старой родовой аристократии (евпатридам), в руках которых сосредоточивались большие богатства (земля, скот, рабы). Но основную массу населения городов составляли свободные ремесленники, земледельцы, торговцы, моряки (в приморских городах), составлявшие демос. Развитие греческого города в некоторых общинах было связано с так называемым синойкисмом, т. е. объединением жителей ряда тяготеющих друг к другу общин в поселения (например, в Афинах). Часто вновь избранным хозяйственным центром общины был древний укрепленный родовой поселок, превращавшийся в город. 

Местоположение городов в древнейшую эпоху определялось главным образом соображениями экономическими и фортификационными. Во многих случаях города располагались на скалистых возвышенностях, нередко на месте поселений доэллинской эпохи. Близость к морскому побережью, обеспечивавшая удобства морских связей, таила в себе в то же время и опасность неожиданных пиратских нападений. Положение в некотором удалении от берега сулило большую опасность: так были расположены древнейшие поселения в Афинах, Коринфе и других местностях. Скудные сведения об архитектуре этого времени почерпнуты из эпоса, из немногих остатков древнейших построек и из нескольких терракотовых моделей храмов, найденных при раскопках святилищ. «Илиада» (VI, 297 след.; XXIII, 712) и особенно «Одиссея» (VII, 82—132; XI, 62; XVII, 264—68; XXII, 239; XXIII, 178 и др.), рисуя постройки и быт родового строя, отчасти отражают пережитки эгейской культуры, в то же время они во многом дополняют археологические данные непосредственно гомеровского периода. Они описывают, например, наиболее древние святилища — примитивные алтари среди природы (в пещерах, священных рощах), а также жилища с их помещениями, очагом и усадьбой. В рассматриваемый период складываются и простейшие типы храмов, к которым относится, по-видимому, большинство вскрытых раскопками построек. На всем протяжении своего развития греческие храмы строились не для вмещения молящихся, но, как уже указывалось, в качестве жилища богов и в соответствии с антропоморфным характером последних, естественно, воспроизводили — на этом раннем этапе — многие черты жилых домов, расширяя наши сведения о жилищной архитектуре.

Археология не имеет надежных сведений о греческом жилище древнейших времен. О нем можно судить по остаткам храмов и в основном по описаниям в гомеровских поэмах, особенно в «Одиссее». При этом, однако, необходимо помнить, что поэмы Гомера, бывшего, по представлениям самих греков, рапсодом (по-гречески — «сшивателем песен»), включают не только его собственное творчество, но и обработанные им эпические песни более раннего периода и поэтому нередко отражающие черты быта блистательного расцвета предшествовавшей крито-микенской культуры. Кроме того, описания Гомера фрагментарны, рассчитаны на знакомство слушателей с типом построек и их элементами и поэтому порождают немало трудностей при истолковании. Все же описания дворцов Алкиноя («Одиссея», VII, 82-132), Одиссея («Одиссея», XVII, 264—268; XIX, 600; XXIII, 177—204 и др.), а также и другие вскользь упоминаемые постройки позволяют составить общие представления о древнейшем жилище, тесно связанном с обрабатываемой землей.

По представлению эллинов местопребыванием их богов служили не только определенные стихии (море, облака): боги избирали также места и на земле. Это были вершины гор (например, гора Олимп на границе Фессалии и Македонии) и возвышенностей, ущелья и гроты, долины, леса, рощи, а иногда отдельные деревья. В таких местах возникало постоянное почитание божеств. Появлялись святилища, ставились статуи, воздвигались алтари для жертвоприношений. В древнейшее время идолы иногда хранились в дуплах деревьев или под сенью их ветвей. Известно, например, что статуя Артемиды Эфесской стояла под буковым деревом, а в Орхомене изваяние Артемиды хранилось в дупле большого кедра еще во времена Павсания, т. е. во II веке н. э. Затем статуи стали защищать от непогоды навесом; появились и боковые ограждения — возникли своего рода часовни; еще позднее появились храмы.

Простейший тип храма состоял из одного помещения, открытого с торцовой стороны. Вход обрамлялся выступами продольных стен, торцы которых обычно обрабатывались в виде пилястр или столбов и назывались антами. Между антами часто располагались две (а в древнейших памятниках иногда и одна) колонны. Отсюда и произошло латинское название этого типа: «храм в антах». Легко увидеть, что антовый храм близко напоминал мегарон. Более усложненными типами были простиль, у которого на фасадной стороне стоял впереди антов ряд колонн, и амфипростиль* (Слово «амфи» означает по-древнегречески «с обеих сторон»), имевший колоннады по обоим торцовым фасадам. В периптере* (Слово «периптер» в буквальном переводе — «со всех сторон оперенный») закрытое помещение храма (наос — см. ниже) со всех четырех сторон обнесено рядом колонн. Этот тип храма сложился к началу VII века до н. э. и оставался господствующим в течение всего архаического и классического периодов.

Святилище Аполлона Карнейского на о. Фере, сооруженное не позднее конца VIII в. до н. э., является примером культового здания, представляющего переходную форму от жилого дома к храму. Самый храм, обращенный главным фасадом на юго-восток, состоял из наоса размером 12,15x7,3 м и пронаоса глубиной 4,3м. Перед храмом был расположен обнесенный стеной почти квадратный двор, в котором находилась продолговатая цистерна. С противоположной от святилища стороны ко двору примыкала небольшая пристройка из двух комнат, поэтому вход размещался в боковой стене двора, что придавало ансамблю сходство с жилыми постройками...

Процесс формирования классового рабовладельческого общества, развивавшийся в конце предшествующего периода (IX-VII вв. до н. э.) лишь в наиболее передовых греческих общинах, в VII и VI веках захватил и другие, более отсталые области, где также стали складываться характерные для Греции полисы. С развитием частной собственности и товарно-денежного хозяйства быстро выросло рабство, а также имущественное неравенство внутри класса рабовладельцев. В руках евпатридов понемногу сосредоточились годные для обработки земли, широкие слои мелких производителей стали нищать и разоряться. Обезземеливание мелких хозяйств и развитие торговли послужили толчком к развитию колонизации и возникновению новых греческих полисов на широких пространствах — от западной части Средиземного моря, по всему западному побережью Малой Азии и до Северного Причерноморья.

Недолговечность применявшихся строительных материалов и позднейшие перестройки объясняют ограниченность наших сведений о городе архаической эпохи, и представления о нем основаны главным образом на данных, почерпнутых при изучении городов более позднего времени, сохранявших традиционную планировочную основу (например, Лато и особенно Афины). На протяжении рассматриваемого периода греческие города, несмотря на то, что они стали теперь государственными центрами объединившихся вокруг них сельских общин, все еще представляли собой скромные поселения у подножья или вокруг укрепленных акрополей. Можно с уверенностью полагать, что даже к концу VI в. до н. э. лишь в немногих полисах число полноправных граждан превышало 5 тыс. человек, а общее количество населения (включая рабов и иностранцев) — 20 тыс. человек. Это относится, по-видимому, и к таким важным приморским торговым городам, как Коринф или Афины, население которых начинает быстро увеличиваться лишь с этого времени.

В постройках эпохи архаики мы впервые встречаемся с древнегреческой или, как ее иногда называют, классической ордерной системой — одним из величайших достижений эллинского зодчества, наиболее полно воплотившим особенности архитектурного мышления древнегреческих строителей и явившимся одним из его важнейших вкладов в мировое развитие архитектуры. Ордер* (Ордер — термин нового времени происходит от латинского слова «ordo» — порядок, строй; в этой форме (ordo) слово встречается у римского архитектора Витрувия, который писал свои «Десять книг об архитектуре» во 2-й половине I в. до н. э., но при этом, как он сам утверждает, пользовался более ранними работами греческих авторов (фактически в основном авторами эллинистической эпохи. См. 2-ю часть этого тома) — это художественно осмысленная переработка каменной стоечно-балочной конструкции, закрепленная традицией в нескольких вариантах, отличающихся как общим характером, так и строго установленным составом, формой и взаиморасположением элементов, а также своими профилями (или обломами) и орнаментом (живописным в дорике и резным в ионике), скупо располагавшимся главным образом на «неработающих» частях конструкции. О несомненном сходстве ряда ордерных форм с элементами деревянной стоечно-балочной конструкции специально говорится ниже. Лаконичный, мужественный и сильный дорический ордер и более стройный, изящный ионический (включающий в свою очередь два варианта — малоазийский и аттический) встречаются в первых известных науке полностью каменных сооружениях (1-я половина VI в. до н. э.). Третий, коринфский, ордер, отличающийся от ионического лишь резной «растительной» капителью, появился значительно позднее (2-я половина V в. до н. э.).

Происхождение ордеров от деревянной стоечно-балочной конструкции не вызывало сомнений еще у Витрувия. Действительно, как будет далее подробно показано, сходство с нею элементов ордера — как дорического, так и ионического — весьма значительно. Именно поэтому в связи с греческими архитектурными ордерами, с одной стороны, повторявшими несложные формы дерево-сырцовых построек, а с другой — раскрывавшими в пластически совершенной форме особенности типично каменной стоечно-балочной конструкции, возникло немало проблем. В самом деле, как объяснить эту изначальную двойственность ордерных форм, происхождение и сущность их эстетических качеств? Почему греческие зодчие эпохи расцвета и последующих периодов смогли с их помощью решать самые различные архитектурные задачи? Почему те же ордера применялись и через 500 лет в древнеримском зодчестве, а через две тысячи лет, в эпоху Возрождения, а затем барокко и классицизма, снова оказались важнейшими средствами архитектурной выразительности? Эти и многие другие вопросы, возникающие в связи с древнегреческими архитектурными ордерами, имеют первостепенное значение не только для истории и общей теории архитектуры, но и для правильного воспитания архитектурного мышления современного зодчего. Вот почему некоторые из указанных проблем не могут быть обойдены и в данной книге.

В VII в. до н.э. в Греции развивается техника, связанная с освоением нового строительного материала — камня. Монументальные сооружения в метрополии строятся в архаическую эпоху главным образом из мягких пород камня, преимущественно известняка, белого, желтоватого и сероватого цветов. В Малой Азии также применялся и камень более твердых пород: мраморы и реже трахит. Строительный камень добывался в карьерах. Там же подвергались первоначальной обработке квадры, монолитные стволы и отдельные барабаны колонн; представление о приемах добычи и обработки камня дают остатки древней каменоломни «Кампобелло» в 12 км от Селинунта. Стволы колонн вырубались в карьере сразу круглыми с учетом их утонения. Для этого прорезали в скале узкие кольцеобразные ходы, очерчивающие потребную массу камня. Добываемые таким образом массивы колонн весили иногда до 18 т. Для транспортирования эти блоки заделывались в колеса-катки.

Материковая Греция с Пелопоннесом и прилегающими островами является той территорией, на которой сложились первые подлинно монументальные каменные сооружения и были разработаны основные формы и элементы дорической архитектуры и ордера. Дошедшие до нашего времени фрагменты дерево-сырцовых храмов VII .IB. до и. э. являлись уже настолько зрелыми образцами периптера, что должны были иметь целый ряд предшественников. Именно в этих не дошедших до нас постройках VIII и начала VII вв. до н. э. путем описанных выше исканий и были выработаны основные формы периптера, характерные для эпохи ранней архаики. Известно о существовании по крайней мере нескольких дерево-сырцовых периптеральных храмов в VII в. до н. э., в которых уже присутствовали все основные черты планировочного и пространственного построения, свойственного последующим сооружениям этого типа: вытянутая, окруженная колоннадой целла, предшествующий ей пронаос -с двумя помещенными между антами опорами и такой же опистодом. Таков был (хотя его реконструкция предположи¬тельна) древнейший, известный на территории Пелопоннеса периптеральный храм Геры в Аргосе, сгоревший в 423 г. до н.э., от которого дошли остатки южной части стилобата со следами четырех стройных (диаметром около 70 см) колонн. Только основания их были из камня, а сами стволы, — по-видимому, деревянными; их относительно широкая расстановка (примерно через 3,5 м) свидетельствует о том, что антаблемент без сомнения был деревянным.

В греческой метрополии, на территории одного из важнейших всеэллинских святилищ в Дельфах сложился, как уже указывалось выше, вариант ионического ордера, совмещавший основные декоративные элементы малоазийской ионики с раздельными конструкциями плоского перекрытия (получившего свое отражение на фасаде в виде сплошной ленты фриза) и двускатной кровли, приведшей к появлению фронтонов. Этот второй вариант ионического ордера был создан на рубеже последней четверти VI в. до н. э. в сокровищницах, которые малоазийские греческие города, по примеру прочих, возводили в святилище Аполлона. Интересно, однако, отметить, что ни в одной из этих сокровищниц не были применены ионические колонны, несмотря на то, что отдельно стоящая ионическая колонна и была установлена наксосцами в том же святилище в первой половине VI в. до н.э.

Зодчество Великой Греции — обширной территории, охватывающей не только южную Италию, но самый крупный в Средиземном море о. Сицилию, — занимает в истории развития греческой архитектуры особое и чрезвычайно важное место. Расположенные на стыке западной и восточной частей Средиземноморья, эти территории с незапамятных времен находились в кругу влияния финикийцев, наиболее значительным оплотом которых был Карфаген, основанный еще в IX в. до н. э. Но уже в первой половине VIII в. до н. э. здесь появляются первые колонии греческих племен. В это время халкидяне, выходцы с острова Эвбеи, закладывают Киму (лат. Кумы), расположенную несколько севернее современного Неаполя. В 735 г. до н. э. на восточном побережье Сицилии возникают Сиракузы — первая колония дорян на западе, основанная выходцами из Коринфа, а чуть севернее ионийскими колонистами с острова Наксос был построен город того же наименования. На побережье Апеннинского полуострова, обрамляющем Тарентский залив, в VII в. до н. 3. появились ахейские колонии — сначала Сибарис, затем Тарент (единственная колония Спарты), Кротон, а также ионийская колония Локры. В конце VII в. до н.э. фокеяне основали еще западнее на южном побережье Франции — Массалию (современный Марсель). Активную колонизацию вела Мегара, которой обязана своим возникновением сицилийская Мегара Гиблея, в свою очередь основавшая около 630—620 гг. до н. э. город Селинунт; это — крайний оплот греков на западной оконечности Сицилии, расположенный почти напротив Карфагена. Многочисленные дочерние колонии были заложены и другими городами. Около 600 г. до н. э. выходцы из Сибариса основали Посейдонию (расположенную несколько южнее Кимы), которая процветала на протяжении двух столетий. Гела, родосская колония на южном побережье Сицилии, в 585 г. до н. э. основала Акрагант, превзошедший в дальнейшем свою прародительницу богатством и великолепием.

Западное побережье Малой Азии и прилегающие к ней острова, издавна заселенные греческими племенами являлись не менее важной областью развития эллинской культуры, чем метрополия, которую они в VII—VI вв. до н. э. во многом опережали. Именно в богатых торговых городах Ионии и в Эолии зародились, как указывалось в начале этой главы, греческая философия, лирика. Здесь же возник в середине VI в. до н. э. и ионический ордер, появление и видоизменение которого четверть века спустя в условиях материковой Греции мы уже видели на примере ионических сокровищниц в Дельфах.Необходимо отметить плохую сохранность ранних построек как в Малой Азии, так и на островах. Нет ни одного памятника, восходящего хотя бы к IV в. до н. э., в котором сохранилось бы несколько колонн или остатки стен, — всюду остались одни фундаменты и обломки.

Наиболее ранние памятники ионического ордера в Малой Азии, который предстает в них впервые и притом в вполне сложившемся виде (с двухчастным антаблементом), представляют собой сооружения огромного масштаба и высокого строительно-технического уровня. Это — возведенные около середины VI в. до н. э. храмы в трех ионических святилищах: храм Артемиды в Эфесе, храм Геры на о. Самосе и храм Аполлона в Дидимах возле Милета. Все три сооружения представляли собой грандиозные по размерам, построенные почти целиком из мрамора, диптеры, т. е. храмы с двойной наружной колоннадой. Они не могли возникнуть без накопленного ранее строительного опыта и, возможно, связаны не только с каменной архитектурой греческой метрополии, но и говорят об отдаленных влияниях колоссальных построек Египта, в частности гипостильных залов египетских храмов. Так, указывалось, что все три храма, очень близки по своей площади (около 6000 м2) и по высоте колонн к гипостильному залу в Карнаке: размер зала в Карнаке 52x103 м, храма Геры Самосской — 55x111 м, Артемисиона в Эфесе 55x109 м, Дидимейона (после возобновления) 59X109 м; высота колонн в Карнаке 20,4 м, в диптерах Ионии 17—18 м. Однако идея вывести этот лес колонн наружу — чисто эллинская так же, как и архитектурно-художественное содержание ионического ордера.

Разнообразные формы общественной жизни эллинского полиса вызвали, как уже отмечалось, появление ряда типов гражданских общественных зданий: булевтериев — служивших для заседаний совета полиса (буле) или объединенного совета святилища, пританеев — являвшихся местопребыванием должностных лиц города, пританов — домов для разного рода собраний, подворьев для приезжих и пр. В типе этих зданий можно установить некоторые общие черты. Почти всегда в основе их плана лежал квадрат. Посредине помещался или центральный зал, перекрытие которого поддерживали несколько рядов колонн, или обрамленный колоннами двор. Вокруг группировались другие помещения в виде широких двухнефных портиков и пристроек (булевтерий в Олимпии) или же ряд небольших по размеру комнат (дом оимпосиев в Аргосе). Входом в общественное здание обычно служил портик. Иногда он имел форму торжественного прохода, украшенного , большими квадратными столбами (пританей на о. Фасосе).

Высокое инженерное искусство Крита с его дорогами, гаванями, сложными гидравлическими сооружениями было утрачено гомеровской Грецией. Прекратилось и строительство мощных оборонительных сооружений наподобие Тиринфского акрополя. Акрополи эллинских полисов долгое время окружались только палисадами из бревен или, самое большое, сырцовыми стенами. Даже богатый Милет взялся за строительство каменных стен лишь после набега киммерийцев. Инженерное искусство возрождается в Греции при строительстве больших водопроводных сооружений в эпоху тираний. Первое большое водохранилище (так называемое «столбовое») и портик над водоразборным резервуаром построены для Мегары в середине VII в. при тиране Феогене. Павсаний восхищался размерами этого сооружения, количеством пилонов и его декором. В настоящее время можно видеть лишь следы шестидесяти восьмигранных столбов. К концу VII в. до н.э. относится сооружение двух крупных водопроводов Коринфа. При Поликрате на о. Самосе под руководством Евпалина был построен знаменитый водопровод, при сооружении которого пришлось пробить туннель в 1 км длиной, причем работы велись одновременно с двух концов, что характеризует высокий уровень инженерного дела. В Афинах Писистрат снискал себе популярность, построив над источником Каллироэ «девятиструйный» (эннеакрунос) водоразборный резервуар

На акрополях, занимавших господствующее над городом положение и являвшихся средоточием важнейших построек, а также на священных участках того времени можно наблюдать первые попытки зодчих создать целостные архитектурные ансамбли. В этих ранних комплексах несколько зданий располагались на обнесенном оградой священном участке параллельно друг другу с расчетом на их одновременное фасадное восприятие, причем иногда объем одного из них доминировал, благодаря размерам или более высокому расположению. Таковы храмовые ансамбли Селинунта, Пестума (где акрополь отсутствовал). Такова же, возможно, была и композиция Афинского акрополя VI в. до н. э., где два относительно равноценных храма — Афины Полиады и другой, на месте Парфенона,— были поставлены параллельно один другому. Человек, входивший на акрополь через Пропилеи (расположенные тогда на том же месте, где в V в. до н. э. были сооружены Пропилеи Мнесикла, но иначе повернутые), оказывался непосредственно перед главным фасадом более старого из них — Гекатомпедона, находившегося посредине холма.

Рассматриваемый период, который в истории греческой культуры и искусств обычно называют классическим, ознаменовался вначале борьбой объединившихся греческих полисов с внешними врагами, угрожавшими их независимости (могучая персидская держава — на Востоке, Карфаген — на западном Средиземноморье), а затем соперничеством двух наиболее противоположных по развитию и общественному строю городов-государств — передовых Афин и отсталой земледельческой Спарты. До конца VI в. до н.э. Спарта была главной политической силой в Греции. Здесь сравнительно рано сложилось рабовладельческое государство, которое долго сохраняло пережитки общинного быта: во-первых, равноправие всех спартанцев, которые совместно владели общинной собственностью — землей и обрабатывавшими ее илотами, местным населением, порабощенным спартанцами; во-вторых, военную организацию его господствующего класса, обусловленную необходимостью постоянной борьбы с илотами. С начала V в. до н.э. рядом со Спартой выступает новое мощное и передовое государство — Афины. Это произошло благодаря быстрому развитию ремесел и обширным торговым связям с другими государствами Средиземноморья. Афинское демократическое государство складывалось в постоянной борьбе с теми греческими полисами, в которых еще господствовала старая землевладельческая военная аристократия и которые находились под гегемонией Спарты, входя в так называемый Пелопоннесский союз.

Греко-персидские войны, сыгравшие такую важную роль в истории Греции, оставили глубокий след и в развитии архитектуры. Войны начались с восстания греческих городов в Малой Азии в 500 г. до н. э. Жестокое подавление персами этого восстания сопровождалось разрушением Милета и других городов; вот почему проблемы застройки городов, уже возникавшие в связи с колонизацией, приобрели особую остроту и в середине V в. до н.э., когда древнегреческие полисы достигли наивысшего экономического, политического и культурного расцвета, — в Афинах впервые зародилась подлинная наука о градостроительстве. С развитием экономики расширилось и строительство торговых, производственных и оборонительных сооружений: складов, портовых сооружений, ремесленных мастерских, эргастериев, городских стен и т. п.

Строительная техника эпохи классики являлась продолжением и развитием тех приемов, которые были выработаны в предшествующий период. По-прежнему доминировала столь характерная для эллинского зодчества стоечно-балочная конструкция. Материалы применялись в основном те же, что и в позднеархаическое время. Однако мрамор, применявшийся прежде преимущественно для главных элементов декора, становится теперь важнейшим строительным материалом для надземных частей монументальных сооружений. Мрамор лучших пород — паросский и пентелийский — широко применяется в постройках не только ионического, но также дорического ордера. Употребление мрамора, материала в высшей степени наделенного пластическими свойствами, способствовало развитию в классической архитектуре пластических качеств. Мрамор позволил достигнуть великолепной игры света и тени, обогатил архитектуру своими цветовыми свойствами и способностью просвечивать в краях блоков и прежде всего в ребрах каннелюр. Колонны приближались к скульптуре, изображавшей живое, просвечивающее на солнце тело. Наряду с мрамором продолжали широко применяться и другие, сравнительно мягкие породы камня — известняки (порос), разработки которых имелись в различных областях Греции.

В этот период зарождается греческая градостроительная теория. Потребность в простых геометрических приемах разбивки и в планомерном строительстве городов, несомненно, возникла еще в VIII—VII вв. до н.э., в период интенсивной греческой колонизации. Возможно, тогда же появились первые элементы регулярного города, реализованные, например, в прямоугольной уличной сети Селинунта и, возможно, в аналогичной планировке одного из районов Ольвии, милетской колонии на Бугском лимане в северном Причерноморье. Следующая по времени достоверно датируемая прямоугольная сеть улиц была разбита в 479 г. до н.э. при восстановлении Милета, разрушенного персами в 494 г. до н.э. Но формирование целостной теории регулярного города, положившей начало градостроительной науке, стало возможным лишь в середине V в. до н.э., когда высокие формы государственного устройства дали полису организационные и материальные возможности для решения градостроительных проблем на практике.

Храм Зевса в Олимпии, сооруженный вскоре после победы греков над персами при Платеях (479 г. до н. э.) и на средства из взятой при этом добычи, завершил в метрополии формирование общегреческого типа дорического храма и положил начало новому периоду индивидуальной трактовки каждого сооружения. Храм был сооружен местным зодчим Либоном из Элиды между началом 460 и 450 гг. до н. э. и являлся одним из лучших примеров строгого и мощного дорического стиля ранней классики. В древности он был знаменит хризоэлефантинной (из золота и слоновой кости) статуей Зевса работы Фидия, считавшейся одним из семи чудес света. В настоящее время храм лежит в развалинах; лишь несколько камней от стен целлы стоят на стилобате, окруженном барабанами колонн, фрагментами стен и антаблемента, поверженных землетрясениями. Тщательное изучение этих руин и описания античных авторов (особенно Павсания) позволили реконструировать архитектурный облик сооружения (рис. 20, 21). Это — дорический периптер размером 27,68X64,12 м по стилобату с числом колонн 6X13. Это был самый крупный храм в Пелопоннесе и один из немногих храмов подобного размера во всей метрополии.